Пять послекрымских лет сделали Россию великой державой (видео)

Пять лет назад, после присоединения Крыма к России, началось открытое противостояние нашей страны и Запада. Оно назревало и до тех событий, а после «русской весны» лишь прорвалось наружу. Самой заметной формой конфликта является война санкций, но в основе всего лежит геополитический и даже цивилизационный конфликт России и Запада. Что показали истекшие пять лет?

Сразу же после воссоединения Крыма с Россией против нашей страны со стороны Запада были введены разнообразные санкции – персональные, против ряда военных и политиков и экономические. Потом были введены наши ответные санкции, потом западные дополнялись и расширялись – и к настоящему времени стали уже устойчивым фоном наших отношений с Европой и США.

Вначале отечественные либералы лелеяли надежду на то, что период конфронтации будет недолгим: так или иначе все спадет и вернется на круги своя. Одни хотели достичь этого за счет наших уступок Западу, хотя совершенно непонятно было, с чего бы это Путину и народу вздумалось бы пойти на них, другие надеялись на то, что Запад начнет смягчать санкции, поняв бесперспективность давления на Россию. Ни того, ни другого не произошло. Потому что санкции – это лишь форма, а Крым и Донбасс – это лишь предлог (достаточно посмотреть на то, как в США тема «русского вмешательства» на Украине плавно сменилась темой «русского вмешательства» в американские выборы).

То, что началось пять лет назад, было предопределено задолго до Майдана и бегства Януковича из Киева и закончится вовсе не с крахом Украины. А с крахом Запада – то есть с распадом единого блока США и Европы. Который развалится вовсе не из-за конфронтации с Россией, но и она внесет свой вклад в ускорение этого процесса.

Сейчас уже мало кто помнит, что конфронтация с США началась не в феврале-марте 2014-го.

Она набирала обороты с 2011 года – с «арабской весны» и решения Путина вернуться в Кремль, то есть выдвигаться в президенты. Штатам категорически не нравилось возвращение Путина. США, благодаря советам наших «борцов с режимом», уже поверили в то, что он не будет выдвигаться. Путин не устраивал Штаты и в связи с планами по созданию Евразийского союза – то есть реинтеграции постсоветского пространства, о чем говорилось открытым текстом.

Поэтому активная роль американцев в ходе Болотной была неслучайна, хотя и странно было, что они всерьез надеялись на успех «московских волнений». Вернувшись в Кремль, Путин начал национализацию элиты. Он также поставил барьеры на пути англосаксонской «мягкой силы» – возможности влиять на российскую политику и общество через различные НКО.

При этом в 2012–2013 Путин все еще поддерживал отношения с Вашингтоном, периодически, хотя и редко, встречаясь с Обамой. Но уже летом 2013 года Штаты пропустили два очень болезненных удара. Сначала с Сирией, а потом со Сноуденом. Это не были удары Путина – он лишь умело воспользовался ситуацией и ошибками самих США.

Обама сам загнал себя в тупик угрозами ударить по Сирии в случае применения химического оружия, а когда такое «применение» было срежиссированно, испугался открывать ящик Пандоры. Путин помог ему хотя бы частично спасти лицо (в самих США) – удар по Сирии был отменен в обмен на вывоз запасов сирийского химического оружия. Но Обама и американцы не испытывали благодарности к Путину, ведь они все равно потеряли лицо перед ближневосточными союзниками, особенно саудитами.

А тут еще и история со Сноуденом. Беглого американского агента приютила Москва и ни в какую не собиралась выдавать его Вашингтону. Это было прямым вызовом Обаме – но опять-таки, не Путин его устроил, он лишь воспользовался представившейся возможностью. Оба этих события произошли практически одновременно и стали реальной точкой обвала в отношениях двух стран. Даже если бы дальше не было никакой Украины, после событий августа-сентября США и Россия окончательно вышли на тропу конфликта.

Но потом была еще и Украина, которую Путин сначала повернул от Запада к Востоку, убедив Януковича приостановить подписание ассоциации с ЕС, а потом Запад через Майдан снес Януковича и развернул ее обратно, причем в жестко антироссийской форме. Россия не могла молча наблюдать за этим – Запад демонстрировал, что никакого Евразийского союза он не допустит и вообще не намерен признавать никакие национальные интересы Москвы на пространстве исторической, большой России.

Нашим ответом стал Крым. И тогда уже конфронтация Запада и России приобрела форму санкций и резких обвинений. Именно тогда Штаты в открытую перешли к политике сдерживания России. С соответствующей риторикой про «изолировать», «наказать», «заставить», «проучить» и уничижительными замечаниями про «региональную державу». Попытка изоляции ни к чему не привела, англосаксы лишь продемонстрировали, что они способны контролировать только Европу. Даже такие находящиеся на орбите США страны, как Япония и Южная Корея, по сути, не присоединились к санкционному режиму. Россия же начала давно уже намечавшийся разворот на Восток – сближение с Китаем и странами незападного мира. Без марта 2014-го он все равно бы случился, просто чуть медленнее и не столь заметно.

При этом желание наказать Россию повлияло на ускорение и процессов деконструкции однополярного мира – все не только убедились, что Штаты далеко не всесильны, но и стали прикладывать больше усилий по строительству новой архитектуры мирового устройства, постамериканского и постзападного. Это не только ползучая дедолларизация, но и масса горизонтальных, двусторонних и многосторонних линий и связей, выстраиваемых все эти годы помимо и в обход Америки.

При этом врагом России ведь являются не Штаты как таковые, а та глобалистская атлантическая элита, которая и Америку-то использует в своих интересах. Что прекрасно подтвердила и победа Дональда Трампа – то есть приход к власти в США человека, ставшего для мондиалистов врагом, сравнимым с самим Путиным.

Вообще за пять послекрымских лет произошел целый ряд знаковых событий, подтверждающих то, насколько закономерным был март 2014-го. Это не только избрание Трампа и начавшаяся после него внутриполитическая смута в США, но и Брексит, ставший просто самым ярким проявлением кризиса Евросоюза, и российская операция в Сирии, развернувшая к нам Ближний Восток и в целом увеличившая и так выросший геополитический вес России.

При этом американская смута и кризис ЕС – это не следствие Крыма или конфронтации с Россией, это просто очередные, совершенно логичные, предопределенные этапы углубляющегося кризиса Запада (в том числе и как единого целого) и выстраивавшейся им модели глобализации. В ближайшие годы мы увидим еще много новых «вех», и все они будут вести мир в правильном, нужном нам направлении. К построению нового, многополярного мира – который по праву можно будет назвать не только постамериканским, но и посткрымским.