Наркомафия сама по себе не исчезнет

Один день с охотником за наркоторговцами

Автор – Людмила Алексеева

«Алло, говорите... Что смущает, какой адрес?» – Кирилл Петров, специалист технического отдела екатеринбургского фонда «Город без наркотиков», с раннего утра дежурит на телефоне. Принимает звонок из Москвы: людей беспокоит ситуация в подъезде, они уверены: соседи устроили в квартире наркопритон. Кирилл старательно записывает информацию, вбивает её в электронную базу данных. Позже её передадут в правоохранительные органы. Это одна из задач общественного проекта «Страна без наркотиков»: противники наркоторговцев из разных городов России объединились в своеобразную социальную сеть, чтобы довести до проверки любую информацию о продаже «зелья». В идеале – посадить всех распространителей.

«На самом деле, информация стекалась в Фонд постоянно, соседи всегда готовы делиться подозрениями, – поясняет Кирилл Петров. – Когда в подъезде организуют притон, появляются дурные запахи, происходят пожары, к тому же, становится базой для расцвета проституции, воровства – ну кому это понравится? Просто раньше люди не знали, куда передать информацию, а теперь мы говорим: несите к нам, разберёмся».

В комнате несколько компьютеров, сосредоточенная тишина и творческий беспорядок, кажется, как будто сюда только что переехали. В этом есть доля правды: проект оформился совсем недавно, хотя похожую работу в «Городе без наркотиков» выполняли и раньше. Сейчас в проекте участвуют десятки энтузиастов: кто-то – из небольших городков в пригороде Екатеринбурга, кто-то ведёт работу на огромной территории Москвы. На двери – девиз проекта: «Посади наркоторговца – спаси жизнь наших детей».

Утро насыщено событиями. Начинается планёрка оперативной группы – это люди, которые работают на местах. Проверяют сообщения, выявляют и сдают полицейским наркопритоны, совершают контрольные закупки, чтобы доказать виновность торговца. Все оперативники прячутся от камер, в их деле важно «не засветить» лицо, иначе «поймать барыгу» не удастся, он заподозрит обман. Кирилл тоже съёмке не рад: в прошлом он такой же оперативник, на его счету более шестисот операций. Пока не уверен, что с этой работой покончил. Говорит, может быть, ещё вернётся в дело. А пока – курирует действия оперативников из единого штаба.

Либо война, либо наркотики

Кирилл точно знает, с чем борется, в прошлом он – наркоман. Всё началось в 95-м году, как говорит он сам: от хорошей жизни. Вёл успешный бизнес, посещал вечеринки, пристрастился к кокаину и экстази, потом плавно перешёл на героин и метадон. Купить наркотики можно было прямо в центре города, на людной улице. Удовольствие было модным, поэтому увлекло многих ровесников Кирилла. «Я очень редко встречаю людей 1975-1976 года рождения, таких, как я: кого-то погубили чеченские войны, кого-то – наркотики. От поколения остались жалкие крохи: нам сильно не повезло», – поясняет Кирилл Петров.

Героин он употреблял четыре года: забросил бизнес, продал квартиру, потерял практически всех друзей, да и потребности в человеческих отношениях, по его словам, тогда не испытывал. Наркотики сначала доставляли удовольствие, потом стали жизненной необходимостью: употребить, чтобы не болеть, просто чтобы нормально себя чувствовать. Родители обращались к врачам, подбирали курсы лечения. «Снимают ломку, снижают дозу, и через десять дней выпинывают. А куда ты пойдёшь? Конечно, за новой дозой!», – вспоминает Кирилл. В то время наркоторговцы практически дежурили под окнами больниц: клиенты находились мгновенно.

Друзья, которые когда-то отвернулись, отвезли Кирилла в «Город без наркотиков»: там его положили на кровать, прикрепили наручниками и сказали: теперь ты со своей проблемой один на один. Вокруг ни врачей, ни родителей – только такие же наркоманы. Жаловаться некому. Героиновый наркоман практически не испытывает потребности в сне или еде: аппетит проснулся только на пятый день, уснуть смог не раньше, чем через неделю. Потом разрешили вставать, ухаживать за собой, готовить еду. Постепенно вернулся к нормальной жизни. И решил остаться в фонде: бороться с наркоторговцами.

«Хочешь, глотателей покажу, хочешь – крокодильщиков»

«Кого-то из них я, на самом деле, ненавижу: это настоящие людоеды. А кому-то даже сочувствую: есть ведь и обычные наркоманы, которые так пытаются заработать на дозу. Устоять-то сложно, я их понимаю», – поясняет Кирилл.

Время близится к обеду. Кирилл берёт в охапку несколько телефонов, чтобы точно не пропустить важный звонок, и направляется в другой кабинет. Там один из сотрудников работает с отказами в возбуждении дел. «Информации о продаже наркотиков всегда было предостаточно: но далеко не всегда полиция начинает полноценное расследование, – Кирилл указывает на пухлую стопку с отказами, берёт в руки один бланк, комментирует. – Вот люди звонили, жаловались, а оперативник пришёл к другому соседу, тот сказал, что ничего не видел, не слышал, и дело закрыли».

Участники «Страны без наркотиков» передают документы в прокуратуру: она должна отменить постановление об отказе. Часто так и происходит. Если нет – новые жалобы, кипы бумаг. Такая помощь обычно требуется в других городах: в Екатеринбурге отказов уже не так много.

Кирилл дежурит на телефоне до двух часов дня, но на этом его работа не заканчивается. Не отвлекаясь на обед, сотрудник начинает разбор видео, снятого оперативной группой. В маленькой комнате – гигантский архив, от старых видеокассет формата VHS, до более современных дисков. На столе – фото молодой девушки: скромная одежда, минимум косметики. «Родители принесли: не могут найти дочь, застряла на каком-то притоне, – поясняет Кирилл. – На случай, если наши оперативники её где-нибудь встретят».

На стене висит памятка, как правильно снимать оперативное видео: оно нужно не для развлечения, и не на память, а для доказательства факта преступления. Важно зафиксировать лица преступников, как они представляются, их документы. «Выбор большой, – усмехается Кирилл, – хочешь, глотателей покажу, хочешь крокодильщиков...». В кадре то и дело появляются не только факты, но и детали: например, стена с творчеством обитателей притона. Переделанные детские стихи – «трататушки тра-та-та, намутили мы винта», самодельные плакаты «за легализацию!». Интересные тут бывают личности, усмехается Кирилл. За судьбой некоторых бывших наркоманов он внимательно следит, созванивается, переписывается в социальных сетях.

Интернет как наркорынок

Социальные сети, по роду своей деятельности, тоже приходится мониторить: торговцы наркотиками регулярно оставляют следы в Интернете. Жалобы в администрацию социальных сетей результат дают быстро: обычно группу немедленно закрывают. С сайтами и форумами сложнее: Кирилл и его коллеги неоднократно подавали жалобы в Роскомнадзор, но, несмотря на принятый закон о реестре запрещённых сайтов, ни одну площадку по обращению пока не закрыли. Все так же появляются предложения, отзывы тех, кто попробовал, дискуссии о качестве и ощущениях.

«Торгуют, по-прежнему, всем – даже героин, который одно время почти исчез, в декабре опять стал появляться, – отмечают сотрудники. – Сейчас популярны китайские курительные смеси, и соли, синтетическая группа амфетаминов. Их вообще легко добыть, масса предложений, особенно популярно у школьников». Кирилл поясняет: синтетику сложно даже запретить, производители постоянно изменяют формулу вещества. По сути, состав препарата подобен коту в мешке. Как скажется на здоровье – неясно, появились недавно, опыта работы с такими наркоманами мало.

Главная опасность: отсутствие ломки, человеку кажется, что наркотик безвреден, и он смело увеличивает дозу. В итоге, начинаются психозы: одного такого наркомана недавно пришлось передавать под присмотр психиатров. Волну детских суицидов последних лет здесь тоже связывают с популярностью солей.

Кирилл созванивается с оперативниками, заполняет документы, параллельно показывает видео с задержаний: на некоторых слышен детский крик. Специалист «Страны без наркотиков» поясняет: это – любимый ход в семейных кланах наркоторговцев. Иногда они щипают собственных детей, чтобы обвинить во всем оперативников или чтобы просто сбить их с мысли. Молодые сотрудники могут и растеряться. Так звучит версия оперативников. У наркоторговцев – другие показания.

На улице начинает темнеть. Срочные дела у Кирилла заканчиваются, работа продолжится завтра, как обычно с утра. Надевают куртку, выходит в коридор, указывает на стеллажи, полные книг: «Между прочим, на реабилитации очень хорошо пошло чтение, употреблял взахлёб – и помогало! Это всё местные жители несут, бесплатно».

Дома охотника за наркоторговцами ждут жена и сын – люди из другой жизни, которая началась уже после употребления веществ. «Были бы наркотики – не родился бы ребёнок, не появилась бы семья, да я бы умер уже, наверное», – говорит Кирилл Петров. Уверен: ему крупно повезло, что получилось избавиться от прошлой зависимости. Теперь пытается помочь другим, по-своему. В мире, где добыть наркотик легко и просто, наркоман, лишённый воли, спасения не найдёт. Кирилл выбрал путь расчистки территории.

Источник с иллюстрациями…

Часть 2.

Маковые слёзы: истории реабилитантов фонда «Город без наркотиков»

Автор – Людмила Алексеева

Ешьте, пейте, колитесь

Работа, жена, ребёнок – телефон молодого бизнесмена Антона Борисова не замолкает ни на минуту, всё нужно держать «на контроле». Сейчас образ жизни Антона – практически примерный. Навёрстывает упущенное. В юности он жил в подвале, сидел на тяжёлых наркотиках и не знал, куда дальше падать. Так, чтобы было не больно. Но от таких мыслей обычно спасали вещества. «Сейчас на каждом углу кричат, что наркотики – это плохо, тогда были абсолютно другие времена, – вспоминает Антон. – В стране был хаос и полная свобода: ешьте, пейте, колитесь. Что мы и делали. Тогда было модно убиваться и умирать молодым. Все друзья во дворе, помню, сидели на наркотиках».

Антон вспоминает, как, не имея доступа к чистой воде, набирал на улице грязный снег, чтобы разбавить инъекцию. Не имея шприца – подбирал на улице. До сих не понимает, как смог избежать ВИЧ и ещё десятка «наркоманских» инфекций. «Мне часто говорят: у тебя есть ангел-хранитель. Иначе, как бы я сам смог слезть с иглы?».

Старые опытные наркоманы говорили, что молодёжь ещё поплачет «маковыми» слезами, но эти слова никто не воспринимал всерьёз. Начинали с травки, потом стали колоться. Многих выручали семьи, но родители Антона в те годы проводили большую часть времени на работе, и помочь себе он мог только сам. Когда отец узнал о проблемах сына – выгнал на улицу. Антон жил в подъездах, подвалах, промышлял воровством: снимал шапки, вскрывал машины. На любую мелочь всегда находился покупатель: скупщики стояли в центре города, наркоманы несли им награбленное, чтобы собрать на новую дозу. Прибыльный бизнес с нескончаемым потоком клиентов. «Один раз выкрутил магнитолу, а на ней написано: «меня украли». Ну и что, всё равно купили…»

Антон ведёт машину, на светофоре просят милостыню инвалиды-колясочники. Набирает монет, сигналит, просит передать через окно. «В нашей стране жизнь человека стоит столько, сколько мелочи в твоём кармане».

Антон Борисов стал первым пациентом фонда «Город без наркотиков». Был «под веществами», зашёл в магазин погреться. К нему подошёл мужчина в строгом костюме, спросил, наркоман ли Антон, хочет ли вылечиться? Оставил адрес, сказал приходить, оформляться.

Антон решил попробовать. «Когда ты живёшь на улице, ешь из помойки, не очень понятно, где тебя хотят обидеть, где желают добра. Ты – зомби». Пришёл в офис, подписал документы. Потом – оказался то ли в подвале, то ли в гараже, подробностей не помнит. Пристегнули наручниками, сказали, борись с проблемой. Первые недели – туман вместо воспоминаний. Постепенно в Фонде появлялись другие наркоманы, заканчивалась ломка. Но Антон смог отстегнуться и сбежать. Нашёл дозу, укололся. Сидя в подъезде, понял, теперь-то точно падать ниже – некуда. Пошёл к маме, назвал адрес, куда везти.

Вернулся в Фонд. Год прожил на реабилитации, вместе с десятком бывших наркоманов. Учились себя обслуживать, возводили помещение центра. На время стройки жили в вагончике. Наркоману не привычна нормальная жизнь: вставать утром, обедать днём, строить какие-то планы, работать. Обычно его день подчинён поиску дозы. Жить по графику – приходилось учиться. Не без труда.

Антон рассматривает старые фотографии: дома хранится целый альбом. «Этот – бывший священник, этот – просто хороший парень, не знаю, где он сейчас… Ты знаешь, такой был выпуск, каждый наркоман – личность!». Находит себя, говорит, жена очень смеялась, когда увидела эти старые фото. Прошлое Антона её не смутило: наркотики были модой, о них знали, слышали, не удивлялись. Знакомые наркоманы были у большинства его ровесников. До наших дней из героинщиков дожили единицы.

Любовь появилась только после наркотиков, вспоминает Антон. До этого были какие-то животные чувства. Была подруга, с которой вместе употребляли кокаин. Недавно пытался найти её в социальных сетях, узнать, как судьба сложилась. Но – никаких следов.

Здоровье постепенно восстанавливается. Антон приезжает в биатлонный комплекс, показывает трассу, по которой катается. В детстве серьёзно занимался спортом, но наркотики поставили карьеру спортсмена на паузу. Сейчас, в 33 года, занимается любительски, говорит, по уровню не ушёл дальше юниорского. Но и он давался через боль, через силу: организм был практически разрушен.

Свой район он лично контролирует: бывший наркоман всегда легко узнает продавца наркотиков – по особым приметам, по поведению. Выгоняет всех. У Антона растёт сын, и больше всего на свете он не хочет, чтобы тот повторял его ошибки. «С другой стороны, для меня это, как для моих родителей, не будет сюрпризом: я через всё это прошёл, я замечу быстро. И я примерно знаю, как поступать нельзя».

Спорт и героин

История бывшего наркомана Евгения напоминает сюжет голливудского фильма: профессиональный боксёр выиграл соревнования, а должен был проиграть. Победа сильно не понравилась компании соперника. Евгения били палками по голове, ломали колени. Боксёр пролежал в реанимации месяц. Потом началась реабилитация, ходил, опираясь на трость, мучился головными болями. «Все друзья во дворе кололись с 16 лет, а я с тренировки – домой, из дома – на тренировку». Много раз предлагали попробовать, отказывался. Но однажды было так больно, что сказал, давайте. Стало хорошо. В больнице я разочаровался, бросил трость: всё равно ничего не болит.

Вскоре боксёр отказался от наркотиков, пытался снова начать спортивную карьеру, травма, проигрыш, срыв. «Я умел только руками махать, и когда не получилось с боксом, задумался: а кому я нужен?». Евгений начал употреблять наркотики. Умудрился в это время поступить в университет, но доучиться не смог. В Фонд его привезли в багажнике машины. «Я не сразу очухался, не мог понять, где я: ремень и шнурки забрали, неужели в тюрьме? – вспоминает бывший наркоман. – Смотрю: два охранника выводят покурить, попросился, уложил их за две минуты. Но не смог найти выход, чтобы сбежать: я был под таблетками». Евгений осознаёт: мог сломать позвоночник одним движением, мог взять заложника. Повезло, что вещества придали беспомощности, жертв не случилось.

«Было жёстко, но не жестоко. Тебя не убивают за то, что ты наркоман, но и поблажек – никаких. Все – такие же, как ты. Даже пожаловаться некому – это не врачи и не добрые родители». Евгений вспоминает, наркоман со стажем полноценно соображать начинает только через полгода. До этого – бред и «гон». «Ты десять лет кололся, нормальная жизнь для тебя – дикость. Потом вышел на улицу, снег покидал, размялся, и как-то в себя понемногу приходишь».

Были срывы. Забыть то удовольствие не получается. Говорит, не уверен, что сможет вернуться домой и не начать снова. Остался жить и работать при центре: возглавляет группу оперативников, ловит наркоторговцев, присматривает за новыми реабилитантами.

Заботливо рассказывает о каждом коллеге и подопечном: Денис – первый выпускник фонда, ни разу не срывался, остался работать, Эдуард – приехал лечиться из Москвы, Рустам – кололся солями, потерял 40 килограмм, лежал в психиатрической больнице, ждёт операцию на сердце.

Тумбочки не закрываются на ключи. Говорят, постепенно и у наркомана появляется совесть, пока живут в центре – не воруют. Только иногда берут чужую одежду – для того, чтобы сбежать. Срывы бывают даже за день до выпускного – реабилитация обычно длится год. Многие остаются здесь работать: боятся соблазнов обычной жизни.

Евгений показывает хозяйство: гостиная с телевизором, тренажёрный зал, комнаты. Ещё не поздно, но большинство обитателей уже спят. Слабость сопровождает бывших наркоманов постоянно. Сил, возможно, не было и раньше, но наркотик окрылял. Теперь приходится жить с реальностью.

Героин, 7 лет. Катя. 29

Женский реабилитационный, так же как и мужской, находится далеко в пригороде Екатеринбурга. «Обязательные условия для любой реабилитации: закрытое помещение и территория, свободная от наркотиков, – объясняет президент фонда Евгений Ройзман. – Сейчас главная проблема – отсутствие закона о принудительном лечении наркоманов». Летом в помещениях центра проходили обыски, оперативники отпустили домой всех обитательниц женского центра. Шесть из ушедших – уже мертвы. Сорвались: передозировка.

Женский центр расположен в небольшой деревне: местные жители делятся с реабилитантами парным молоком, мясом. В гостиной работает телевизор, на кухне печётся шарлотка. Готовит Катя, наркоманка со стажем. Представляется: «Героин, 7 лет. Катя. 29». Девушки смеются. Катя жалуется: звонят бывшие подруги, предлагают дозу, обещают бесплатно, рассказывают как им хорошо. Наркоманы не любят тех, кто соскочил, постоянно заманивают обратно. Катя срывалась не раз.

Вспоминает свой обычный день: пробуждение начинается с плохого самочувствия. Нужно искать дозу: лёжа в кровати проводится обзвон продавцов. Как только находится желающий продать, за минуту надеваешь, что придётся, не смотришь в зеркало, убегаешь за веществом – наркодилеры не любят ждать. По дороге думаешь, что дальше продавать, чтобы найти денег на новые дозы, чтобы прожить новый день.

В Катиной школе героин не был редкостью: она видела кайф наркоманов, ей хотелось узнать, что они на самом деле чувствуют. Попросила знакомую, та с радостью поделилась: у самой деньги закончились, новый человек – новые дозы. «Сначала курила травку, но наркоманом себя тогда не считала. Да даже когда я на героине сидела, у меня не было ощущения, что я наркоманка». Сидя на героине, Катя успевала работать управляющей магазина.

Другая реабилитантка вспоминает: «Я, уже зависимой, окончила университет, работала менеджером по туризму, мне это не мешало». «А помогало!» – шутит Евгений Ройзман. «Нет, просто под конец я ограбила эту фирму, – девушка смущённо улыбается. – Дела не стали заводить, просто попросили уйти»…

Читать статью полностью с иллюстрациями…