Пресс-конференция главы Екатеринбурга Евгения Ройзмана

Пресс-конференция Евгения Ройзмана

«Будет создан Совет развития Екатеринбурга…»

Евгений Ройзман – о преодолении управленческого разрыва, «непростом» Тунгусове, слабом губернаторе и своих отношениях с ЮКОСом. Репортаж-стенограмма с пресс-конференции. ФОТО. Глава Екатеринбурга Евгений Ройзман, подводя итоги года, встретился с журналистами. Znak.com вёл прямую текстовую трансляцию с мероприятия и по традиции предлагает читателям прочитать самые главные заявления, сделанные Ройзманом.

* * *

Добрый день! Неделя итоговых пресс-конференций продолжается. Сегодня перед журналистами выступает глава Екатеринбурга Евгений Ройзман. Ройзман собрал журналистов прямо у себя в рабочем кабинете в мэрии Екатеринбурга. Пока все рассаживаются, Ройзман показывает гостям свой кабинет и комнату отдыха. В последней – картины и гантели. Сам Ройзман – за рабочим столом, стол завален бумагами и книгами...

Ройзман: Пока не начали, скажу. Тут в праздники будут работать дежурить заместители главы администрации, запишите телефон приёмной. И центральной диспетчерской службы – 005, 222-3005. Если что, звоните.

Журналисты записывают. Пришло около трёх десятков журналистов. Глава аппарата думы Георгий Бурмистров решил пока рассказать про книги, которые читает глава Екатеринбурга. «Музей можно организовать», – уверяет. Журналисты вежливо кивают. (Организовывать по месту работы музеи – это такая отличительная черта Евгения Ройзмана). Модератор пресс-конференции – руководитель аппарата Бурмистров (журналист по образованию, кстати). Обозначает время: один час. В конце обещает «маленький-маленький сюрприз».

Ройзман: «Выборы мы выиграли 8 сентября. Но непосредственно к работе я приступил 25 сентября. Сегодня – примерно 90 дней прошло. За это время сделаны две главные вещи. Во-первых, принят бюджет, это был процесс непростой. Мы начинаем год с бюджетом. И второе знаковое – это выборы сити-менеджера. Провели максимально быстро, без нарушений. Я сам был за Якоба, я за него голосовал. Это был лучший кандидат, я рад, что всё получилось быстро и все смогли включиться в работу. Самое главное – мы не пустили сюда чужих.

Депутаты в думе самые разные, достаточно яркие люди. Идёт притирка, не самая простая, но люди разумные, постепенно начинаем понимать друг друга. Уже рассмотрели около 60 вопросов. За это время ко мне обратились около 1200 людей, самый главный вопрос – жильё. Во времена депутатства было так же. Я лично принял около 550 человек, и ещё множество обращений – через Facebook, ЖЖ и т.п. Некоторые из таких обращений можно даже не регистрировать, кое-что получается решить одним звонком. В целом, количество обращений в мэрию [после моего прихода] выросло в разы.

Я зашёл сюда совершенно чужим человеком, никто не ждал меня. Первый день звонил, трубки никто не брал, все сказывались на совещаниях, в отъезде, на больничном. А потом постепенно ситуация начала исправляться. Я когда зашёл, мне было интересно, где они тут трупы прячут и когда деньги начинают делить. Но изнутри оказалось, что всё не так, нормальные люди, каждый занят своим делом. Другой вопрос, что мэрия живёт в состоянии обороны, до 40% рабочего времени у чиновников уходит на проверки. Кое в чём я расхожусь с администрацией во взглядах, но должен признать, что они всё-таки патриоты города и свой город любят.

В обязанности главы входит стратегическое развитие города. Отцом стратегического плана развития был Аркадий Михайлович Чернецкий. Только зайдя сюда, я понял, какой огромный объём работы он выполнил, какова его заслуга. Будет создан программный совет развития Екатеринбурга, я попрошу, чтобы туда вошёл Чернецкий. Там будут представители бизнеса, представители общественности. Первое заседание планируем на январь. Одну вакансию помощника я оставляю свободной для Жени Маленкина, мы всё равно его вытащим, а работать он умеет».

Пошли вопросы. Первый – какие планы со сферой ЖКХ?

Ройзман: по ЖКХ много предложений, зачастую противоречивых. Сейчас в бюджете затраты на ЖКХ снижены. Нужно собирать совет, обсуждать все предложения. Здесь требуется стратегическое планирование и финансирование. Сейчас всё в текущем режиме, залатывание дыр. Прорывов пока не будет, как есть говорю.

«ФедералПресс» спрашивает про предвыборные обещания – чистая вода, единый сильный мэр, уборка города и т.п.

Ройзман: я сам по ночам езжу и смотрю, как убирают. Про сильного мэра: есть поправки Высокинского, дума их ещё не утвердила. Юридически возможно перейти к этому только с 2018 года. Если это делать сейчас, придётся объявлять новые выборы, а все немного устали от выборов. Выборы будут, единый сильный мэр будет, несмотря на федеральные слухи.

По уборке – я считаю, что город убирается. Есть за что покритиковать, но придраться можно всегда. Другой вопрос, что нужно закупать новую технику и обучать водителей (это занимает около года). Необученные водители срезают «лежачих полицейских», вскрывают люки и т.п. На всё это нужны средства, средств городу сейчас не хватает. Мы с Липовичем постоянно общаемся по этим вопросам, сейчас стоит вопрос об установке плавильных машин. Я хочу сам попробовать поездить в кабине грейдера или трактора, чтобы понимать, как это делается, какие сложности. Может, в выходные это сделаю.

Вопрос чистой воды мы тоже будем обсуждать на стратегическом совете. У нас с очистительной станции выходит вода, которую можно пить. Портится она уже в старых трубах. Есть несколько компаний, у которых есть новые технологии замены труб, мы с ними это обсуждаем.

Телекомпания «Резонанс» спрашивает про УК «Чкаловская», где директора отстраняют от должности. 1 млн. квадратных метров жилья остаётся без управления и т.п.

Ройзман: по закону, можем вмешиваться, только когда дело в ЖКХ доходит до крайности. Сейчас на рынке ЖКХ – болезни роста. Полагаю, в итоге останутся 3-4 крупные компании, которые между собой начнут нормально конкурировать.

«Ура.Ру»: Вам не кажется, что администрация Екатеринбурга «вымарывает» Вас из публичного пространства, Вас не зовут на публичные мероприятия, нет на «Студии-41» и т.п.? И второй вопрос – по реконструкции Центрального стадиона.

Ройзман: действительно, на уровне пресс-службы, каких-то закрытых течений меня лишний раз не показывают, лишний раз не приглашают. Не вижу в этом проблемы. Работать и рассказывать о работе – разные вещи. Для меня тут нет никаких обид. Если мне надо что-то сказать, я скажу, и меня услышат. Жизнь это уже показала.

О Центральном стадионе: Что произошло? Губернатор сказал: «Реконструируем ЦС, и подал это как решённый вопрос. Я задумался, посчитал деньги, эти 15 млрд. могут превратиться в 30 млрд. Поговорил с известным архитектором, который участвовал в проекте, а потом вышел. Тот объясняет: «я вышел, потому что мне не нравятся проекты, которые противоречат здравому смыслу и где заказчику хочется сделать подороже».

В Екатеринбурге такие решения не могут приниматься без публичного обсуждения. Аргументы у губернатора такие, что ФИФА настроены на реконструкцию ЦС (не знаю, почему) и что мы в «красной зоне», и если мы побузим, ЧМ могут отдать другому городу. У меня тут нет симпатий и антипатий, я хочу понять, что от всего этого приобретёт город.

Важно понять, что входит в пакет реконструкции? Хорошо, что могут сделать улицу Ленина до Татищева, улицу Пирогова, стыковку Репина и Малышева, Крауля. И если аргументы будут понятны, можно выйти к людям и убедить их. Но есть ещё один серьёзный момент – вынос СИЗО и ИК-2. Это ненормально, когда в центре города стоят пулемётные вышки. Вместо этого можно построить хороший микрорайон или парк. Вынести это можно только под ЧМ, потом денег точно не будет.

В общественном совете люди, в основном, лояльные губернатору, а мнение горожан представлял я. Губернатор предложил мне стать общественным контролёром реконструкции, но я отказался, взял время подумать. Минусы реконструкции – стройка года на три в центре Екатеринбурга. Мы понимаем и коррупционную составляющую, мы свою страну знаем, тут без иллюзий. Ну и главное – это просто разрыв шаблона: пришли какие-то приезжие люди и говорят, что надо реконструировать только что отреконстуированный стадион.

С другой стороны, на руку будет обновление трамвайно-троллейбусного парка, на это выделяется порядка 6 млрд., это огромный плюс. Ещё около 20 млрд. – на развязки. Есть ещё проблема, что при реконструкции, ФК «Урал» на три года лишится домашней арены, для болельщиков это серьёзно. Я буду пытаться минимизировать издержки и максимально использовать ситуацию в пользу Екатеринбурга.

 «Новая газета» – спрашивает про уголовное дело, возбуждённое в связи реконструкцией храма в Быньгах.

Ройзман: в своё время меня научные сотрудники собирались на госпремию выдвинуть за эту реконструкцию, а теперь – уголовное дело. Это единственное в России уголовное дело за реставрацию памятника. Фигурантов там нет, и быть не может, потому что нет охранного обязательства. Этот храм не получил ни копейки от государства, он никому не был нужен. РПЦ высказало своё мнение, довольно жёстко. Это первый в стране конфликт РПЦ и правоохранительных органов.

«Политсовет» спрашивает про строительство храма на площади Труда. У одного из корреспондентов зазвонил телефон, он бросился выключать. Ройзман: «Да [оставьте], хорошая музыка...»

Ройзман: не вижу ничего плохого в восстановлении храма, но такой вопрос нужно выносить на городской референдум. Должен быть объёмный проект, чтобы все увидели, что предполагается. Без всенародного обсуждения даже приступать не имеет смысла.

Вчера губернатор озвучил некоторые вещи... Я не знаю, кто ему в голову вложил эти идеи – про вступление Екатеринбурга в ЕС, он это три раза повторил. Думаю, это идея Вадика Дубичева. Извините, я не всегда понимаю, о чём говорит губернатор. По многим вопросам экономика города зависит просто от настроения губернатора. Это ненормально для стратегического планирования, мы не знаем, сколько будет денег у города. А без планирования нет развития. И вот, чтобы не зависеть от настроения одного человека, и появилась идея подчинить Екатеринбург напрямую Москве.

Сильные города – это сильная страна. Да, нищими управлять проще, но это справедливо только для стран с закрытыми границами. Есть вариант наделения Екатеринбурга статусом городской агломерации. Город быстро растёт, идея Большого Екатеринбурга начинает осуществляться сама собой. Присоединив соседние города, город вырастет до 2 млн. жителей. Сейчас у Екатеринбурга остаётся 15% налогов. После Земской реформы у городов было 60% налогов, у них была возможность развиваться.

«Новый регион» спрашивает про проигранный иск Анны Филатовой.

Ройзман: одна не совсем нормальная девушка просила меня встретиться с Филатовой и Карповым, «решить вопрос», говорила, что это её родственники. Я отказался. У Карпова, который находился в федеральном розыске по подозрению в убийстве, нашли распечатки моих разговоров, данные геолокации и т.п. Это ему передавали из полиции. Нюанс только в том, что Филатова формально не являлась подозреваемой по делу, её просто подозревали следователи. Из всего огромного поста суд потребовал только убрать строчку «подозревается в совершении убийства» и заплатить 5 тысяч. Я уберу, всем объясню, почему это сделал, и заплачу. Это небольшая цена за то, чтобы сказать правду. Я много раз проигрывал суд майору Назиру Салимову, которого называл наркоторговцем. А потом его всё-таки посадили за наркоторговлю.

«Новый регион» спрашивает про компанию «Букинист-1», долю в которой Ройзман передал Юлии Крутеевой.

Ройзман: это был последний магазин для интеллигенции, работал в убыток, стоил 150-200 тысяч в месяц. Сейчас магазина нет, есть только компания, долю я передал Крутеевой.

ИТАР-ТАСС спрашивает о возможном разочаровании екатеринбуржцев от Ройзмана, о его «встроенности» в систему.

Ройзман: Я всю жизнь слышу – «давай, бросайся под танк». Если надо, я брошусь, я не боюсь. Но если можно идти другим путём, я иду другим. Некоторые ждали, что я, зайдя сюда, сразу зайду в конфликт. Но если есть другой путь, зачем конфликтовать? Я считаю людей, которые здесь работают, патриотами города. Я не во всём с ними согласен, в чём-то не соглашусь никогда. Но мы можем работать вместе, и деятельность рабочей группы по точечной застройке – одно из доказательств. Я разумный человек, и если меня выбрали, я буду делать то, что выгодно Екатеринбургу. Одни говорят, что я слишком конфликтный, другие – что я слишком бесконфликтный. А у меня просто своя линия.

Газета «Фармацевтический вестник» (!) спрашивает про отпуск кодеиносодержащих препаратов и т.п.

Ройзман: Как только запретили продажу кодеиносодержащих, количество притонов сократилось в разы. С этим сумели справиться, остались единичные случаи. Но вот 12 декабря Медведев подписал новое послабление и разрешил торговать кодеиносодержащими без рецепта... Будем разбираться. Думаю, Маленкина отпустят, по нему совершенно дикие обвинения.

«Интерфакс» спрашивает, почему Ройзман не берёт пресс-секретаря.

Ройзман: У меня не получается работать с пресс-секретарями. Мне проще лично общаться с журналистами. Я многих из вас знаю лично.

Про микрорайон «Истокский»: Странная история, несколько тысяч гектаров попали в частные руки, из-за этого «Кольцово» не может сделать полосу для тяжёлых самолётов, нарушен градостроительный план. Я собираю заявления, разбираюсь, но поспешных действий делать не буду…

Буду работать по открытию новых дипмиссий в Екатеринбурге, это очень важно для города…

Отдельно будем заниматься развитием велодвижения, в том числе в сотрудничестве с иностранцами…

«Последние вопросы», – объявляет Бурмистров.

Слово берёт газета «Метро» и решает задать сразу три. Про трудный год, про то, зачем приходит на работу в семь утра и про новогодний отдых.

Ройзман: год не просто тяжёлый. По количеству уголовных дел, по вызовам в прокуратуру, по допросам и т.п. – рекордный. Скоро у Аксаны приговор, Женя Маленкин сидит. Всё это, конечно, мешает работать. Но мы постепенно выигрываем, суд уже публично признал, что к смерти Тани Казанцевой фонд «ГБН» не имеет отношения. Правда, ни пресс-служба ГУ МВД, ни газеты, не извинились за свои утверждения.

Первое время после избрания я просыпался в страхе – «полуторамиллионный город, как я смогу работать?». Но я начал читать, вникать, постепенно туман рассеивается. Я принципиально прихожу на работу первый и работаю до конца. А главное – азарт появляется, я думаю, что многое можно сделать. И я помню все свои предвыборные обещания, буду по ним работать.

В Новый год боюсь уезжать из города, честно. Все праздники буду здесь…

Все уголовные претензии связаны только с политикой…

ИТАР-ТАСС спрашивает про представление прокуратуры о сборе средств для фонда «Город без наркотиков».

Ройзман: одновременно внесли представление, чтобы я не собирал деньги для фонда, и подали иск к фонду на 917 тысяч рублей. Фонд всегда существовал на мои деньги. Прежде чем попросить, я всегда давал сам. Первые лица всегда занимаются сбором денег для фондов, Путин даже на рояле играл. В фонде «ГБН» я не являюсь учредителем, фонд не ведёт коммерческой деятельности. Сбор средств продолжается, со мной или без меня. С представлением прокуратуры разбираемся. Фонд должен существовать, опять идёт вал передозировок, забиты токсикоцентры. Этим надо заниматься.

Зарплата оперативников фонда зависит от выработки. В среднем доходит до 40 тысяч, бывают премии за успешные операции. Работает человек 20, но надо ещё содержать оперативные машины. Теперь ещё вчинили аренду 300 тысяч в месяц. Фонд работает с детьми и имеет право на льготы по аренде, но нам их не дают. Я буду советоваться ещё и с администрацией города, сделал записку на имя Якоба.

Про дело «Водоканала»: по Ковальчику ситуация совершенно заказная, думаю, он ничего не совершал из того, что ему инкриминируют. К сожалению, в нашей стране уголовные дела – это способ захвата собственности. Какие-то мощные структуры нацелены на «Водоканал». Все, кто знают Ковальчика, отзываются о нём, как об очень порядочном человеке. Я уже давно не верю пресс-релизам ГУ МВД, и вы, наверное, тоже не верите. К делу Марины Пушкарёвой отношусь «очень осторожно».

Вопрос про ЭКСПО-2025.

Ройзман: Знаю, что Казань начала движение в эту сторону. Если увижу, что есть шанс, буду поддерживать. С ЭКСПО-2020 сделали ошибку на старте, привязав идею к губернатору. А так как губернатор непопулярен, город не поддержал. Были потрачены сумасшедшие деньги, чтобы убедить весь мир, что Екатеринбургу нужна выставка 2020, а самих горожан убедить не смогли.

Вопрос «Нового региона»: «”Чужие”, которых вы не пустили “сюда”, это кто?».

Ройзман: губернатор – чужой, министр финансов – чужой, министр природных ресурсов, министр культуры приехал из Тюмени. А что, здесь людей не было? Они нацеливались сюда, там куча людей сидела на чемоданах. Если бы Силин выиграл, сюда бы пошёл поток из Тюмени.

О Ходорковском: «Сильная история [с освобождением], хорошая. У меня в 2003 году был случай. Позвонила Юля Латынина, говорит – ЮКОСовские хотят встретиться, хотят тебе помочь. Я приехал в Москву. А у меня тут – слежка, уголовные дела, вот-вот закроют. Я приезжаю туда к ним в офис, там спокойно так, разговариваю с ними. Самого Ходорковского не было. Они говорят – ты собираешься в госдуму? Мы хотим тебе помочь, в том числе финансово. Я сказал: а что я буду вам за это должен? Отвечают – ничего, будь самим собой. Я их поблагодарил и сказал, что справлюсь сам. И я не взял денег. А потом начались события, арестовали Ходорковского, идёт разгром ЮКОСа. У меня к этому времени только-только начали выстраиваться отношения с администрацией президента. А вот в 2004 году звонят из ЮКОСа и просят подписать ходатайство за Ходорковского, чтобы его отпустили. Я думаю – эх, только всё началось [начали выстраивать отношения с АП]… Ну, а что делать? Всё равно подписал, как не подписать? Из всей госдумы подписали несколько человек... Сейчас, конечно, очень рад, что его освободили.

О Ходорковском: На свободе – и слава богу. Амнистию надо делать шире. Система чудовищная, множество людей сидит ни за что, вы это знаете. Как только происходит даже небольшая либерализация законодательства, сразу же оживают бизнес и экономика…

Когда избрался, мне позвонил Задорнов из ВТБ-24, Греф подходил, говорит – может рассчитывать на «Сбербанк», если будут серьёзные проекты...

 «Коммерсантъ» спрашивает, в чём именно состоят разногласия с городской администрацией и про проекты в 2014 году.

Ройзман: они действуют по букве закона, а я считаю, что нужно действовать по его духу. Бывают ситуации, когда всё по закону, но по-человечески – несправедливо. В качестве иллюстрации рассказывает историю о женщине с детьми, которую оставили без жилья совершенно законно. Иногда кажется, что по закону человеку помочь невозможно, в таких ситуациях надо включать голову и стараться что-то сделать. (Рассказывает историю про старика, который остался без квартиры, с койкой в общежитии. Мэрия ничего сделать не могла и по закону не должна была. В итоге, нашли ему место дворника, сейчас у человека хотя бы комната есть). Кто-то считает, что это мелочи, а я считаю, что это самое важное, это – лицо власти.

О Тунгусове: Он очень непрост. Время от времени, как и другие замы, он заходит ко мне, иногда я к нему. Но я один из немногих людей, который может с ним говорить на равных. У нас бывают стычки, конфликты, у нас бывают разные вектора. Мы стараемся друг друга убеждать. Да, я не скрываю, что я раньше с ним воевал. А теперь мы работаем.

Источник