Новости Русского Мира
Новости РуАНа
Версия для печати
Как соединить самый разделённый – русский – народ и при этом не угробить его?
Автор – Сергей Васильев
Животрепещущую тему, однако, подняло происшествие с задержанием в Шереметьево российской студентки и одновременно «негра» Латвии. За последующие 2 недели интернет-сообщество отстрелялось более чем сотней разнообразных статей, где так или иначе затрагивается проблема самого разделённого народа в мире – русского народа – и предлагаются самые разнообразные решения сложившейся ситуации.
Одним из последних крупным калибром грохнуло правительство РФ, объявив о желании предоставить безвизовый режим для всех неграждан Прибалтики (этнических русских), чем ещё больше сделало свою позицию противоречивой, а действия – непоследовательными.
Винить российское руководство в отсутствии внятной политики по национальному – русскому – вопросу считаю недальновидным и глупым, ибо власти до сих пор не определились даже по отношению к русским, живущим на территории РФ и имеющим российский паспорт. Но определяться рано или поздно всё равно придётся, потому что отсутствие собственной инициативы в таких вопросах является просто передачей инициативы геополитическому противнику. Поэтому просто порассуждаем, каким может быть это решение?
В ходе спонтанного всеинтернетного обсуждения выкристаллизовались два основных предложения:
1) Переселить всех патриотов на территорию РФ, а тех, кто не переселился, считать врагами.
2) Восстановить границы Империи, попутно надавав по щам англосаксам и прочим варварам.
Рассмотрим эти варианты повнимательнее
А) Предположим, что вот прямо завтра будет объявлена репатриация по типу репатриации всех фольксдойче в 1939, и все этнические русские в едином порыве ссыпались на этническую Родину,
Первый вопрос: а что будем считать этнической Родиной русских? Вся Прибалтика, например, устлана русскими могилами. Ещё в 1203 году, когда Рига была только зародышем, земли будущей Ливонии были удельным княжеством Вячеслава Рюриковича – легендарного князя Вячко.
Затем – в 1721м – за эту же землю было щедро заплачено из российской казны шведской короне. Отсюда – из своего имения в Изелькалнс – уходил на свою последнюю войну герой 1812, генерал от кавалерии Яков Кульнев. Ну и мой прадед – императорский гвардеец – похоронен тут же…
И вдруг кто-то решил, что всё это – неважно и русские тут – пришельцы и поэтому всем русским надо срочно валить, о чём круглосуточно поёт хорошо слаженный хор мальчиков-зайчиков из числа титульных прибалтийских националистов и квасных российских патриотов, которым постоянно хочется задать вопрос: «А у вас, типа патриоты, есть какая-то гарантия, что завтра любой другой регион современной РФ не будет объявлен не Россией?»
Общаясь ежедневно с нашими западными партнёрами, я вот вижу, что они совсем не собираются останавливаться на достигнутом. С 1917-го они уверенно и последовательно отгрызают от России по кусочку, и их очень даже вдохновляет 100-летний результат.
2. А что будет с современной Россией, если вдруг на её территорию ссыплется 60 млн. соотечественников? (а именно столько русских проживает за пределами РФ). Что произойдёт, если в Россию ломанётся 3 Москвы… или 12 Петербургов… или 40 Новосибирсков?
Мне одному кажется, что это будет гуманитарная катастрофа?
Ну нет сейчас в России ни рабочих мест, ни инфраструктуры, которые бы могли справиться с такой оравой соотечественников. Нет и не будет, пока не поменяется парадигма развития на ту, которая требует резкого роста народонаселения. Кстати, я лично не считаю, что принятие такой парадигмы будет результатом гениальной мудрости и воли какого-нибудь правителя. Нет, всё произойдёт (и уже происходит), подчиняясь непреклонной логике развития обстоятельств, которая, как всегда, сильнее логики намерений.
Б) Не меньше проблем будет и при реализации второго предложенного сценария. Даже больше. Даже если он будет реализовываться по крымскому варианту. Кстати, повторение крымского варианта не просто вероятно. Судя по динамике событий в Европе, оно вскоре рискует стать особо модным трендом.
Пока «наши западные партнёры» пытаются спихнуть неликвидные убыточные территории и их население на содержание России, спровоцировав конфликт и вынудив РФ их оккупировать и (или) аннексировать. По их сценарию, таким образом проще всего обескровить РФ и оттяпать затем гораздо больше, чем отдали…
Но если Россия и дальше не будет вестись на провокации, а «нашим западным партнёрам» в ближайшее время не удастся никого ограбить, задиристые эскапады с постоянным пробиванием России на «слабО» и требованиями «больше компенсаций, хороших и разных», гарантированно сменятся на заунывные причитания о тяжёлой доле «под игом англосаксов», ностальгическими воспоминаниями о «дружбе народов» и предложениями дружить домами, причём исключительно за российский счёт.
Так вот этот вариант – тоже совсем не айс, потому что России сегодня категорически не хватает мощностей для равномерного и поступательного развития собственного обрубка бывшей империи. Очаговое развитие отдельных территорий РФ, на которое хватает сегодня российских мощностей, и так создаёт определённое внутреннее напряжение с противостоянием Москвы и «замкадья», мегаполисов и провинций, а крохотный Крым уже потребовал активации всех имеющихся резервов, и не дай Бог к этим территориям присовокупить новые – грыжа материализуется неизбежно, как заход Солнца.
Значит ли это, что ситуация патовая, и любой следующий ход только ухудшает существующую позицию? Значит ли это, что любой вариант воссоединения самого разделённого народа мира является заведомо проигрышным?
Отнюдь нет. Просто нам с завидным постоянством демонстрируют исключительно проигрышные варианты, стыдливо обходя вниманием все остальные, существующие отнюдь не в единственном экземпляре. Продолжение следует, где я собираюсь поднять жутко конфликтную тему: «Какие русские нужны России?»
Русские немцы между Россией и Германией
Сначала думал ограничиться цитатой, но вот не выдёргивалась она из текста так, чтобы не искажался смысл. Поэтому решил публиковать весь текст, как приложение (не путать с продолжением) к предыдущему посту: «Как соединить самый разделённый – русский народ – и при этом не угробить его?»
Автор – Владимир Емельяненко
Там машин с номерами ЕС больше, чем местных», «Азово жирует на германские деньги», «В Азово все говорят по-немецки» – три мифа гуляют по Сибири об омской деревне Азово. И хотя немецкую речь услышать там непросто, но вот факт – от 5 до 9 тысяч немцев в год (по разным данным – ФМС России и МВД ФРГ) уезжают из Германии в Россию. Из них до двух-трёх тысяч в год едут в Гальбштадт Алтайского края и в Азово Омской области, где воссозданы немецкие автономные районы.
«Что немцу gut, русскому немцу – обхохочешься»
Как и зачем репатрианты возвращаются – узнаем в самом быстрорастущем немецком районе Сибири – Азовском немецком национальном муниципальном районе (АННМР).
Дом старосты села Привальное Юрия Беккера типично немецкий. Так строили его предки, основавшие село в ХIХ веке: сруб под общей крышей со всеми хозпостройками. Двор встречает по-сибирски – колодцем из белого кирпича. У колодца уют ломает чёрный плуг.
– У знакомого купил, – Юрий Иванович показывает на плуг, – он его хотел на металлолом сдать. Я бы «до Германии» тоже сдал. А вернулся – и не могу.
В немецком Ольденбурге с 2005 года он выдержал «вечность» – неполных пять лет.
– Я местный, тут Беккеров как Ивановых. Уехал, потому что все уезжали. Жена плакала, у неё там вся родня, и я сдался. Как-никак историческая родина. Старался прижиться. Траву на гольф-полях косил, почту носил, камины топил. Жене поставил условие – без земли мне нельзя. Но кто знал, что деревенской жизни в Германии нет, а то, как они её понимают, это – издевательство.
Что ни сделаю – штраф. Участок земли должен быть стандартным – газон не выше обозначенной отметки, огурцы, лук и помидоры сажать можно только на четверти площади. Я высадил чуть больше – штраф. Хотел завести, как дома, кур – меня в полицию вызвали. Нарушитель. У нас вон вышел за деревню, и все ягоды-грибы твои, а там надо билет купить. То же самое с рыбалкой. Сами немцы на рыбалку или в лес ездят в Нидерланды или во Францию, так дешевле. Попробовал высадить на участке вишню, смородину, малину, со мной перестали соседи здороваться.
Полицейский объяснил: «Ягоды и фрукты мы покупаем, в саду они растут для птиц». Я думал, он шутит, а он выписывает штраф. За то, что я посадил слишком много плодовых и в своём саду собираю ягоды.
Мысль о том, что «надо делать ноги» Беккера часто мучила, но доконала, когда увидел зарёванную племянницу. Она, гордость семейного клана, готовилась в ВУЗ. Педагоги хвалили её за учебу: «Gut, gut». Девушка получила аттестат, но выяснилось, что он не даёт права поступления в университет. Она в слёзы, учителя не понимают, в чём дело: бакалавр – тоже высшее образование, пусть двухгодичное и без права заниматься наукой.
– Там как: с колен чужака поднимут, но на ноги встать не дадут, – хмурится Беккер. – Вот и выходит, что немцу «gut», русскому немцу – обхохочешься.
Но и в Привальном Беккера не узнали, он тоже не узнал Привальное.
Клуб зарос бурьяном, тротуары почти исчезли как вид, на стадионе пустырь. Он, потомственный – отец, дед и он – сельский староста, где с фермерами договорился, где на общественных началах расчистил стадион, скосил бурьян у клуба, теперь пытается вернуть селу тротуары.
В соседнем Азово встретил приехавшего погостить из Германии Владимира Наймана, бывшего старосту Азово, когда-то придавшего селу образцово-показательную «немецкость» – с тротуарами и скошенными газонами. Когда Найман собрал чемоданы и вслед за детьми эмигрировал, за ним незаметно и тротуары съехали. И вот бывший староста на лето приехал в гости. Но он уклонился и от разговора с Беккером, и от интервью.
– Не хочу очернять ни Россию, ни Германию, – просит понять его Владимир Найман. – Россия мне дала всё – образование, карьеру, она меня «сделала». Германия моим детям и внукам даёт всё. Я не слепой, но не могу лезть с критикой. Кто я такой?
Примерно теми же словами от объяснения причин своего отъезда и возвращения отказывались целые семьи – Лихтенвальдов и Майеров в Цветнополье, Квиндтов, Люфтов и Нецелей в других сёлах.
Юрию Беккеру тоже трудно словами объяснить, почему он вернулся. На четыре годовых зарплаты в Германии он смог купить дом и участок у своего брата в Привальном. А здесь его зарплаты в МЧС, даже за несколько десятилетий, не хватит на скромный домик.
– Поймите, там мы иностранцы, здесь ими стали, – просит Беккер. – Надо лепить новую жизнь. Кто-то всё обрубает, как я, кто-то зависает между двумя странами. Кто-то хитро «рискует» оформить пенсии в двух странах, хотя за это можно нарваться на штраф в 11 тысяч евро. Кто-то просто возвращается к детям. Кому охота в старости оказаться в доме для престарелых? У кого-то бизнес в двух странах и нет желания «светиться» из-за санкций. А я вот, хоть и немец, не выучил там немецкий язык…
Хочу в Россию дояркой
Въезд в Азово будто граница Евросоюза с Сибирью. Вид открывает улица Российская, а смотрит она на мир глазами коттеджей в баварском стиле. Над ними, словно ратуша, возвышается комплекс жилых трёхэтажек. Готика их башен и тронутая патиной зелень крыш сбивают с толку: это Бавария или Сибирь?
Улицы ещё незаселённых коттеджей и инфраструктура городка – от гимназии, больницы и до спорткомплекса и очистных сооружений – дар Германии российским немцам, создавшим в 1992 году свой автономный район в Азово. Но в разгар стройки, в 1995 году, началась массовая эмиграция российских немцев в Германию: почти 65-процентный немецкий район остался им лишь на 30%. Мог и ещё ужаться, но его немецкий облик спасли немцы – переселенцы из Казахстана и Киргизии.
В основном они и живут в еврогороде.
– Обложка, – скептически щурится на блики от крыш «ратуши» Ульяна Ильченко, – а я вот на неё купилась. Дом в Казахстане продала, долгов у братьев в Германии набрала. А живу – не похвалишься: крыша течёт, стены пошли по швам… Недострой, он и на евро, недострой.
И возвращенцы из Германии на «баварские» коттеджи и зелёную «ратушу» реагируют с ухмылкой. Бюджетные вложения из ФРГ закончились к 2005 году. Бывший глава администрации АННМР Виктор Саберфельд, подозреваемый в махинациях земельными участками, ходит под уголовным преследованием. Цены на «немецкую» недвижимость взлетели так, что жильё-мечта многим не по карману.
Наконец, взаимные санкции между Россией и Германией с 2014-го заморозили очередной транш 2016 года на автономию – 66,3 миллиона рублей от России и 9,5 миллионов евро от ФРГ. А число «возвращенцев» всё равно растёт вопреки. В 2015 году вернулись больше тысячи человек, в 2016-м – 611, около 50 человек приезжали на разведку. Сейчас в администрации района лежит 21 заявка на переселение из Германии.
А ещё те, кто уехал, пишут письма.
– Выбирайте любое, – показывает на стопку конвертов заместитель главы АННМР Сергей Берников и внимательно следит за развёрнутым листом с надписью: «Лидия Шмидт, Баден-Вюртенберг».
– Землячка, – комментирует, – из села Александровка.
У женщины типичная просьба: хочет обратно, но, уезжая, продала дом, поэтому просит муниципальное жильё или «хоть общежитие с туалетом на улице». Её дети «встали на ноги, и хотя мне 62, я крепкая, хочу работать дояркой. Возьмёте? Хочу домой, в Россию».
– Вот они там, на своём «социале» (жаргон немцев-переселенцев означает, что они живут в муниципальном жилье и на социальном пособии. – «РГ»), – Берников резко соскакивает со стула, – не понимают, о чём просят. Нет СССР. Нет муниципального жилья и общежитий. И доярок почти нет. Капитализм и фермеры. А они не дают жилья. Его покупать надо. Да и конкуренция в сёлах за работу повыше, чем в Германии.
Поэтому Лидии Шмидт, скорее всего, дадут осторожный совет – переезжать семьёй или для начала наведаться на разведку. Как Наталья Меркер и Катерина Бурхард. Они приехали из Баварии, а представляются как из прошлой жизни: «Я из Караганды». «А я из Актюбинска», – вставляет Бурхард. Об Азово они узнали от родных, которые в конце 90-х перебрались в Сибирь. Приехали на разведку и уже объехали в автономии почти все немецкие сёла. Азово им понравилось меньше всего.
– Держат нас за дураков, берите ипотеку, покупайте квартиры под 200 метров, – признается Наталья Меркер. – У меня в Германии братья на 15-20 лет в ипотеки влезли. И рады бы в Россию уехать, да не могут. А тут ипотека ещё и под 16 процентов против 4-6 в Баварии. Бывшая партноменклатура нахватала квадратных метров на продажу и хочет на нас навариться. Благодетели…
Наталья и Катерина ни у кого ничего не просят: в двух сёлах присмотрели частные дома, с участками, сараями, рассчитывают ещё год подкопить денег и купить их. «Мы люди сельские, – говорит Меркер, – соскучились по просторам, коровам-курам…».
Но возвращаться боятся.
– Всё другое, – признаётся Бурхард.
– Но и там всё меняется, – вставляет Меркер. – Когда я была маленькой, боялась кино о Великой Отечественной войне, школьных сборов, линеек, уроков истории. Как услышу слово «фашист», сразу холод по спине. Будто это я. А когда в Мюнхене увидела, как немцы выходят на демонстрации с плакатами «Мы любим вас, беженцы!», у меня опять холод по спине. Беженцы их терроризируют – взрывают, гоняются за ними с ножами, насилуют, а немки выходят на улицы с кричалками: «Мюнхен должен быть цветным!».
Стоило другим немцам выйти с лозунгом «Нет исламизации Германии!», их обозвали «фашистами». Я, получается, – с «фашистами» заодно, потому что – русская. Мне не привыкать: здесь я была немкой, там – русская. Но своим детям будущего, в котором им предложат у себя на родине быть непонятно кем, не хочу…
– Мы бежим и от беженцев, – делится Катерина Бурхард, – и от тех, кто должен их судить за уголовные преступления, а судят нас за отсутствие «толерантности».
Катерина – молодая женщина, у неё сын ходит в пятый класс, а мама имеет два привода в полицию и угрозу представителей ювенальной юстиции – «изъять сына из-за ненадлежащего поведения матери».
Мать чуть в обморок не упала, когда сын-четвероклассник вернулся с урока сексуального просвещения с пластилиновыми фигурками половых органов, сделанных по заданию учителей. Она – в школу. Там её выслушали с выдержкой, которая граничит с презрением. Ей показали школьную программу. И женщина теперь каждый год ходит на демонстрацию «Demo fuer alle» против ранних секс-занятий в школе. Ей стали оформлять приводы в полицию и угрожать отнять сына.
Но гражданка Бурхард тоже учится презирать выдержкой: не пускает сына на секс-уроки. Она признается: больше всего рада тому, что «на всякий случай» родила сына в России и оформила ему российское гражданство. Правда, после того, как организаторов акции «Demo fuer alle» в Мюнстере начали судить, приуныла. Её знакомые, католики из «Demo fuer alle», эмигрировали в Канаду и Москву. А она присмотрела в Сибири село Привальное.
Лето на родине
Когда приближается лето, Андрей Клипперт из баварского Людвигсбурга спрашивает сына и дочь: «Куда двинем: на море или…?» «К бабе Лене», – шумят дети. И семья через Польшу, Беларусь и пол-России на кроссовере BMW, вызывающе скромного цвета «мокрый асфальт», едет в Азово.
– Па-а, но мы же из Людвига не уедем? – спросила этим летом в пути 12-летняя дочь Элона.
– Зачем? – перекапывая родительский огород в Азово, говорит он мне. – Такой медицины, как в Германии, да ещё льготной, в России нет. Работу тут, кроме огорода, я не найду. В Людвиге же – до санкций – я на заводе собирал турбины для России. Потом сократили, но за счёт компании прошёл переподготовку и работаю на компьютерной линии распределения грузов и почты в большой транспортной компании. 2000 евро в месяц против 10-14 тысяч рублей за работу на почте в Омске лечат от ностальгии в зародыше.
Хотя вопрос Элоны застал отца врасплох. Он догадался, что дочь слышала его телефонный разговор с её дедом из Азово. Тот по просьбе сына присмотрел земельный участок и звал на смотрины. Элона их сорвала.
– Да и денег пока нет, – объясняет Клипперт. – Это здесь считают, что если мы из Германии на машинах сюда приезжаем, то… Машина – просто бонус, и та взята в кредит. У меня нет желания перебираться. Меня мой социальный дом в Германии устраивает. А в Азово я приехал что-то присмотреть на будущее для себя и жены. Вдруг вернёмся… А дети сами должны решать. Дочь, например, мечтает стать чемпионкой ФРГ по плаванию. У неё кличка «Торпеда», второе место заняла на соревнованиях земли Бавария.
Помолчав, Андрей добавляет, что у них в русской общине многие стараются восстанавливать российские паспорта. И ещё почти все снова начали учить детей русскому языку и ездить чаще к родным – в Тюмень, Саратов, Оренбург – на лето.
– И никто родину не узнаёт, – смеётся. – Жёстко тут. Мы там расслабились, и если что, права качаем. А тут все рассчитывают только на себя. И уже не на «челночные» туры, а на свои фермы, сыроварни, пивоварни… По-русски стонут, прибедняются от больших убытков, но видно же, в дело вцепились ого-го… Я вот на страусиной ферме в Цветнополье яиц детям прикупил, попробовать. А ещё тут такую колбасу научились делать, вкуснее, чем в Германии. Комбинат домостроения в Звонарёве Куте не достроили, а вакансий уже нет. В общем, к пенсии, думаю, домик в Азово прикуплю.
Из последних сил пытаюсь «поймать» Клипперта: почему он домом называет Германию, а родиной – Россию?
– У меня папа немец, мама из Одессы, я сибиряк, – смеётся. – А Сибирь, кто чей, выясняет просто: «Ты чего дерёшься?» – «Познакомиться хочу».
Он не обижается, что не похож на немца. Обычный русский, просто судьба назвала немцем. Закинула в Германию, а сердце и голову забыла дома.
Две матери, две мачехи
– У немцев в России и у немцев из России двойная идентичность и двойная лояльность, – убеждена заместитель председателя Международного союза немецкой культуры Ольга Мартенс. – Я рискую в очередной раз услышать что-то ехидное по поводу нашей двойной лояльности. Знаю, что она беспокоит оба государства, не желающие её признавать, вместо того, чтобы сделать выгодным инструментом отношений двух стран.
Живым памятником того, что российские немцы – неработающий инструмент отношений Германии и России, служит больница-недострой в Азово. Возведённая на бюджетные средства ФРГ в рамках работы Межправительственной российско-германской комиссии по вопросам российских немцев, она стоит пустой.
Санкции между двумя странами прицельно бьют не только по ней. Дело в том, что мандат Межправительственной российско-германской комиссии позволяет ФРГ заниматься проблемами немцев в России, но не даёт права России заботиться о немцах из России. Поэтому российская сторона логично настаивает на расширении своих полномочий в рамках мандата. Берлин против. Он расценивает свою помощь российским немцам как норму, а российскую «поздним переселенцам» как вмешательство во внутренние дела.
– «Поздние переселенцы» в Германии – это просто немцы, – заявляет руководитель отдела культуры посольства ФРГ в Москве Вернер-Дитер Клукке. – Они могут быть лояльны только по отношению к Германии, как немцы, уехавшие из Венгрии, Румынии и других стран Восточной Европы. Сегодня есть цивилизованный инструмент решения проблемы: до 18 лет гражданин может иметь два паспорта, а затем делает выбор.
Ещё один аргумент немецкой стороны – кроме небольшой репатриации немцев в Россию, набирает обороты миграция врачей из Сибири, и не только немцев. Резоны Москвы очевидны: в рамках мировой мобильности миграция экспатов – нормальное явление. Однако что будет с интеллектуальной миграцией через пять-десять лет? Двадцать лет назад никто даже прогнозировать не смел, что Беккер, Меркер, Бурхард, Клиппер, Шмидт будут писать в Россию письма, приезжать на «разведку», а то и насовсем.
Несговорчивость больших политиков расстраивает отца-основателя и первого главу АННМР Бруно Рейтера. Он колесит между Омском, Москвой и Берлином, в надежде найти выход без сжигания мостов.
– Для решения немецкого вопроса нужна политическая воля, – убеждён Бруно Рейтер. – Думаю, справиться с этим может человек масштаба Екатерины Второй. Дело даже не в моральной реабилитации российских немцев, хотя её не было.
И не только в том, что ФРГ не хочет учитывать особую идентичность российских немцев, хотя мы сохранили тот немецкий язык и культуру, которых в ФРГ уже нет. Дело даже не в упущенном нами шансе из-за эмиграции 90-х воссоздать немецкую государственность в Поволжье. Дело в умении смотреть в будущее.
Когда мы создавали автономию в Азово, мы понимали, что наш этнос будет делиться на три части – живущих в России, в Германии и между двумя странами – между родными. Эта родственность в сознании народов двух стран пускает корни. Когда это явление перестанет отвергаться на государственном уровне, думаю, настанет время как при Екатерине Второй – нового планового переселения немцев из Германии в Россию. И Россия, как всегда, в долгу не останется.
Две «маленькие Германии» в Сибири
Немецкий национальный район (ННР) Алтайского края создан в 1927 г., просуществовал до 1938 г. В 1991 г. воссоздан. Центр – село Гальбштадт. В ННР входят 16 сёл, где проживают 50 701 немцев (70% от общего числа населения).
Азовский немецкий автономный муниципальный район Омской области с центром в селе Азово образован в 1992 году из 7 сёл пяти смежных районов. Его ядро – сёла, входившие в состав образованной в 1890-х Александровской волости, Омского уезда, Акмолинской области Степного края, населённых немцами с 1880-х годов. В АННМР проживают 50 055 немцев (29,7% от общего числа населения).
Путин: Русские оказались самой большой разделённой нацией в мире
Путин, русские разделённый народ, 18 марта 2014
Более подробную и разнообразную информацию о событиях, происходящих в России, на Украине и в других странах нашей прекрасной планеты, можно получить на Интернет-Конференциях, постоянно проводящихся на сайте «Ключи познания». Все Конференции – открытые и совершенно безплатные. Приглашаем всех просыпающихся и интересующихся…
Разделы Новостей
